Данте Алигьери. Божественная комедия

 
 

 

   
Песнь шестнадцатая


 

  1 О скудная вельможность нашей крови!
    Тому, что гордость ты внушаешь нам
    Здесь, где упадок истинной любови,

  4 Вовек не удивлюсь; затем что там,
    Где суетою дух не озабочен,
    Я мыслю - в небе, горд был этим сам.

  7 Однако плащ твой быстро укорочен;
    И если, день за днем, не добавлять,
    Он ножницами времени подточен.

 10 На "вы", как в Риме стали величать,
    Хоть их привычка остается зыбкой,
    Повел я речь, заговорив опять;

 13 Что Беатриче, в стороне, улыбкой
    Отметила, как кашель у другой
    Был порожден Джиневриной ошибкой.

 16 Я начал так: "Вы - прародитель мой;
    Вы мне даете говорить вам смело;
    Вы дали мне стать больше, чем собой.

 19 Чрез столько устий радость овладела
    Моим умом, что он едва несет
    Ее в себе, счастливый до предела.

 22 Скажите мне, мой корень и оплот,
    Кто были ваши предки и который
    В рожденье ваше помечался год;

 25 Скажите, велика ль была в те поры
    Овчарня Иоаннова, и в ней
    Какие семьи привлекали взоры".

 28 Как уголь на ветру горит сильней,
    Так этот светоч вспыхнул блеском ясным,
    Внимая речи ласковой моей;

 31 И как для глаз он стал вдвойне прекрасным",
    Так он еще нежней заговорил,
    Но не наречьем нашим повсечасным:

 34 "С тех пор, как "Ave" ангел возвестил
    По день, как матерью, теперь святою,
    Я, плод ее, подарен свету был,

 37 Вот этот пламень, должной чередою,
    Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат
    Зажегся вновь под Львиною пятою.

 40 Дома, где род наш жил спокон, стоят
    В том месте, где у вас из лета в лето
    В последний округ всадники спешат.

 43 О прадедах моих скажу лишь это;
    Откуда вышли и как звали их,
    Не подобает мне давать ответа.

 46 От Марса к Иоанну, счет таких,
    Которые могли служить в дружине,
    Был пятой долей нынешних живых.

 49 Но кровь, чей цвет от примеси Феггине,
    И Кампи, и Чертальдо помутнел,
    Была чиста в любом простолюдине.

 52 О, лучше бы ваш город их имел
    Соседями и приходился рядом
    С Галлуццо и Треспьяно ваш предел,

 55 Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом
    Мужик из Агульоне иль иной
    Синьезец, взятку стерегущий взглядом!

 58 Будь кесарю не мачехой дурной
    Народ, забывший все, - что в мире свято,
    А доброй к сыну матерью родной,

 61 Из флорентийцев, что живут богато,
    Иной бы в Симифонти поспешил,
    Где дед его ходил с сумой когда-то.

 64 Досель бы графским Монтемурло слыл,
    Дом Черки оставался бы в Аконе,
    Род Буондельмонти бы на Греве жил.

 67 Смешение людей в едином лоне
    Бывало городам всего вредней,
    Как от излишней пищи плоть в уроне.

 70 Ослепший бык повалится скорей
    Слепого агнца; режет острой сталью
    Единый меч верней, чем пять мечей.

 73 Взглянув на Луни и на Урбисалью,
    Судьба которых также в свой черед
    И Кьюзи поразит, и Синигалью,

 76 Ты, слыша, как иной пресекся род,
    Мудреной в этом не найдешь загадки,
    Раз города, и те кончина ждет.

 79 Все ваше носит смертные зачатки,
    Как вы, - хотя они и не видны
    В ином, что длится, ибо жизни кратки.

 82 Как берега, вращаясь, твердь луны
    Скрывает и вскрывает неустанно,
    Так судьбы над Флоренцией властны.

 85 Поэтому звучать не может странно
    О знатных флорентийцах речь моя,
    Хоть память их во времени туманна.

 88 Филиппи, Уги, Гречи видел я,
    Орманни, Кателлини, Альберики -
    В их славе у порога забытья.

 91 И видел я, как древни и велики
    Дель Арка и Саннелла рядом с ним,
    Ардинги, Сольданьери и Бостики.

 94 Вблизи ворот, которые таким
    Нагружены предательством, что дале
    Корабль не может плавать невредим,

 97 В то время Равиньяни обитали,
    Чтоб жизнь потом и графу Гвидо дать,
    И тем, что имя Беллинчоне взяли.

100 Умели Делла Пресса управлять;
    И уж не раз из Галигаев лучший
    Украсил позолотой рукоять.

103 Уже высок был белий столб, могучи
    Фифанти, те, кто кадкой устыжен,
    Саккетти, Галли, Джуоки и Баруччи.

106 Ствол, давший ветвь Кальфуччи, был силен;
    Род Арригуччи был средь привлеченных
    К правлению, род Сиции почтен.

109 В каком величье видел я сраженных
    Своей гордыней! Как сиял для всех
    Блеск золотых шаров непосрамленных!

112 Такими были праотцы и тех,
    Что всякий раз, как церковь опустеет,
    В капитуле жиреют всем на смех.

115 Нахальный род, который свирепеет
    Вслед беглецу, а чуть ему поднесть
    Кулак или кошель, - ягненком блеет,

118 Уже тогда все выше начал лезть;
    И огорчался Убертин Донато,
    Что с ними вздумал породниться тесть.

121 Уже и Капонсакко на Меркато
    Сошел из Фьезоле; и процвели
    И Джуда меж граждан, и Инфангато.

124 Невероятной истине внемли:
    Ворота в малый круг во время оно
    От Делла Пера имя повели.

127 Кто носит герб великого барона,
    Чью честь и память, празднуя Фому,
    Народ оберегает от урона,

130 Те рыцарством обязаны ему;
    Хоть ищет плотью от народной плоти
    Стать тот, кто этот щит замкнул в кайму.

133 Я Импортуни знал и Гвальтеротти;
    И не прибавься к ним иной сосед,
    То Борго жил бы не в такой заботе.

136 Дом, ставший корнем ваших горьких бед,
    Принесший вам погибель, в злобе правой,
    И разрушенье бестревожных лет,

139 Со всеми сродными почтен был славой.
    О Буондельмонте, ты в недобрый час
    Брак с ним отверг, приняв совет лукавый!

142 Тот был бы весел, кто скорбит сейчас,
    Низринь тебя в глубь Эмы всемогущий,
    Когда ты в город ехал в первый раз.

145 Но ущербленный камень, мост блюдущий,
    Кровавой жертвы от Фьоренцы ждал,
    Когда кончался мир ее цветущий.

148 При них и им подобных я видал
    Фьоренцу жившей столь благоуставно,
    Что всякий повод к плачу отпадал;

151 При них народ господствовал так славно
    И мудро, что ни разу не была
    Лилея опрокинута стремглавно

154 И от вражды не делалась ала".


Примечания  

  
 
  
Пятое небо - Марс (продолжение)

     
10. На "вы", как в Риме стали величать. - Считалось, что  обращение  на
"вы" впервые возникло в Риме применительно к Цезарю.  14-15.  Как  кашель  у
другой... - В романе о Ланчелоте (см. прим.  А.,  V,  128)  придворная  дама
многозначительно кашлянула, присутствуя при нежной беседе королевы  Джиневры
с Ланчелотом.
     
26. Овчарня Иоаннова - то есть  Флоренция,  патроном  которой  считался
Иоанн Креститель.
     
34-39.  С  тех  пор,  как  "Ave"  ангел  возвестил...  -  Флорентийское
летосчисление велось от "воплощения Христова" (25 марта). От этой  начальной
даты по день рождения Каччагвиды Марс вступал в созвездие Льва 580  раз.  Во
времена  Данте  годовое  обращение  Марса  считалось  равным   686,94   дня.
Следовательно, Каччагвида родился в 1091 г.
    
 41-42. В том месте... - где на ежегодном состязании всадники вступают в
последний из шести округов (Porta San Piero). Домами в этой старейшей  части
города владели исконные флорентийские роды.
    
 46. От Марса к  Иоанну  -  от  статуи  Марса  (А.,  XIII,  143-150)  до
баптистерия св. Иоанна, то есть от южного конца города до северного.
     
49-50.  Феггине  (Фильине),  Камни  и  Чертольдо  -  небольшие   города
неподалеку от Флоренции.
     
54. Голлуццо и Треспьяно - местечки под самой Флоренцией.
     
56. Мужик из Агульоне (близ  Флоренции)  -  Бальдо  д'Агульоне,  юрист,
составитель амнистии 1311 г., в которую Данте  не  был  включен  (см.  также
прим. Ч., XII, 105).
    
 57. Синьезец - Фацио деи Морубальдини из Синьи (местечко в окрестностях
Флоренции), судья-взяточник.
     
58-66. Смысл: "Если бы духовенство не оспаривало императорских  прав  и
этим не способствовало распрям, раздирающим Италию, то многие оставались  бы
жить на прежних местах, и Флоренция не страдала бы от пришельцев".
     
62. Иной бы в Симифонти поспешил - по-видимому, Липпо Веллути,  деятель
партии Черных.
    
 64. Монтемурло - замок, принадлежавший графам Гвиди.
     
65. Черки, выходцы из Аконе - см. прим. А., VI, 64-72.
     
66. Буондельмонти, после разрушения в XII  в.  флорентийцами  их  замка
Монтебуони на реке Греве, поселились во Флоренции.
     
73. Луни (А., XX, 47) и Урбисолья - некогда цветущие города, во времена
Данте лежавшие в развалинах.
     
75. Къюзи и Синиголья пришли ко времени Данте в полный упадок.
     
88-93. Перечисляемые в этих и в дальнейших стихах флорентийские роды ко
времени Данте либо пресеклись, либо оскудели.
     
94-96. Вблизи ворот Сан-Пьеро теперь обитают разбогатевшие  Черки  (ст.
65), которые в 1280 г. скупили дома и дворцы,  некогда  принадлежавшие  роду
Равиньяни  (см.  прим.  97-99),  а  затем  графам  Гвиди,  и  которые  своим
предательством  приведут  к  гибели  государственный  корабль.  Когда   были
провозглашены "Установления правосудия", они примкнули к народной партии, но
в 1301 г. малодушно предали город Карлу Валуа (см. прим. Р., XVII, 48).
     
97-99. Равиньяни. - Беллинчоне Берти деи Равиньяни (Р., XV, 112)  выдал
свою дочь Гвальдраду (А., XVI, 37) за графа Гвидо Старого, и внуком  ее  был
граф Гвидо Гверра (А., XVI, 34-39). Имя Беллинчоне укоренилось  в  потомстве
трех сестер Гвальдрады.
     
102. Золотая рукоять меча была признаком рьщарского звания.
     
103. Белий столб. - В гербе рода Пильи была в червленом  поле  отвесная
полоса ("столб") бельего (беличьего) меха.
     
104.  Те,  кто  кадкой  устыжен  -  Кьярамонтези,   опозоренные   своим
сородичем, Дуранте Кьярамонтези (см. прим. Ч., XII, 105).
     
106. Ствол, давший ветвь Кальфуччи - род Доната.
     
109-110. Сраженных своей гордыней - Уберти.
     
111. Золотые шары были в гербе Ламберта.
     
112-114.  Такими  были  праотцы  и  теперешних  Висдомини,  и  Тозинги,
которые, когда пустует епископская кафедра,  становятся  ее  блюстителями  и
живут вольготно.
     
115. Нахальный род - Адимари. Один из них, Боккаччо  Адимари,  завладел
после изгнания Данте его имуществом и всеми силами противился  применению  к
нему амнистии.
     
119. Убертин Донато, женатый на одной из дочерей Беллинчоне  Берти  деи
Равиньяни, был недоволен тем, что его  тесть  выдает  другую  свою  дочь  за
одного из Адимари.
     
121-122. Капонсакко. - Капонсакки, знатные  фьезоланцы,  поселились  во
Флоренции возле Меркато Веккьо (Старого Рынка).
     
125-126. Одни из ворот старого города (малый круг), Porta Peruzza, были
названы по имени Делла Пера, теперь забытых.
     
127-132. Кто носит герб великого  барона...  -  Гугон  Великий,  маркиз
Тосканский (умер в 1001 г.), поминаемый  в  день  Фомы,  посвятил  в  рыцари
некоторых флорентийцев, которые и  приняли  его  герб  с  теми  или  другими
отличиями. Герб Делла Белла отличен был золотой каймой. Один из Делла Белла,
Джано, возглавил народное  движение  против  магнатов  и  был  вдохновителем
"Установлений правосудия" 1293 г.
     
133-135. Импортуни и Гвальтеротти жили в округе  Борго  Санти-Апостоли,
где было бы спокойнее без новых поселенцев (Буондельмонти).
     
136-141. Дом, ставший корнем ваших горьких бед - семья Амидеи.  В  1215
г. Буондельмонте де'Буондельмонти, нарушив слово,  данное  девушке  из  рода
Амидеи, женился на другой. Амидеи, их  родичи  и  друзья  решили  отомстить.
Наиболее решительный совет подал Моска деи Ламберта (А., XXVIII, 103-111), и
Буондельмонте был убит близ Старого Моста, у статуи Марса (ст. 145).
     
К этому  убийству  легенда  приурочила  раскол  города  на  гвельфов  и
гибеллинов. Первых возглавили Буондельмонти, вторых - Уберти.
     
143. Эма - приток реки Греве (см. прим. 66).
     
145. Ущербленный камень, мост блюдущий - то есть обломок статуи Марса у
въезда на Старый Мост (см. прим. 136-141; А., XIII, 143-150).
     
152-153. Ни разу не была лился опрокинута стремглавно. - То  есть  враг
ни разу не опрокидывал знамя Флоренции с геральдической лилией.
     154. И от вражды не делалась ала. -  Старинным  гербом  Флоренции  была
белая лилия в алом поле. Гвельфы заменили  ее  алой  лилией  в  белом  поле.
Гибеллины пользовались прежним гербом.